Особенно полезно прочесть тем, кто желает принять Крещение или готовиться стать крестным.

ТАИНСТВО КРЕЩЕНИЯ

Таинство крещения занимает особое место среди других таинств и священнодействий Церкви Христовой. Несомненным свидетельством это­го является тот факт, что это— единственное из христианских таинств, о котором говорится в Символе веры: «Исповедую едино крещение во оста­вление грехов».

Почему мы не исповедуем нашей веры в другие таинства?

На этот вопрос можно ответить, что нашу веру в таинства, в их благодатную природу и спасительное их действие на нас мы исповедуем одновременно с исповеданием нашей веры «во Едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь». Вера в Церковь предполагает веру в таинст­ва. И если мы веруем в Церковь Святую, то мы верим не только в то, что она, которую «Христос возлюби и Себе предаде за ню», свята и не­порочна, «не имущая скверны, или порока, или нечто от таковых» (Еф. 5, 25—27), но также и в то, что она является сокровищницей благодати Божией, освящающей верных через священнодействия и таинства. По­этому Церковь Божия есть не только Церковь Святая, но также и Церковь святых, так как все члены ее освящаются Божественной благода­тью, преподаваемой им в таинствах. И когда мы исповедуем нашу веру в Церковь Апостольскую, мы верим в хранящееся в Церкви непрерыв­ное апостольское преемство и исповедуем нашу веру в то, что иерархия Церкви, истинная носительница этого преемства, имеет власть и силу со­вершения таинств, освящающих верных и приводящих разделенные их жизни «к единовидному обожению».

Если это так, то почему из всех прочих таинств выделено именно кре­щение, и для чего ежедневно исповедуем мы нашу веру в это святое та­инство? Особенность крещения заключается в том, что оно — единствен­ное из таинств, в котором благодать Божия изливается не на верных членов Церкви Христовой, но на тех, кто еще не принадлежит к ней. Благодать этого таинства своей Божественной силою впервые порождает человека для жизни во Христе. Если во всех остальных таинствах мы живем духовной жизнью, то в таинстве крещения мы духовно рождаем­ся. Поэтому оно является началом всех других таинств и дверью, вводя­щей человека в Царство Божие, по слову Христа Спасителя: «Аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие» (Иоан. 3,5).

Святые отцы учат, что тот, кто еще не принял крещения, не может принять какое-либо другое церковное таинство потому, что «тот, кто не получил начало обожения, никогда не может ни узнать, ни совершать ничего из богопреданного. И нам — скажем по-человечески — не нужно ли сначала получить бытие, а потом делать то, что свойственно нам, потому что вовсе несуществующее не имеет ни потребности действий, ни бытия».

Итак, таинство крещения, по учению Святой Церкви, сообщает человеку новое бытие, делает его, по слову св. апостола Павла, новою тварью (Гал. 6,15), чадом Божиим (Гал. 3,26—27), членом тела Христо­ва (1 Кор. 12, 12—13), наследником вечной жизни (Титу, 3,7). По апос­толу Варнаве, через крещение «мы соделываемся новыми, совершенно вновь созданными, так что имеем младенческую душу».

В чем же заключается эта новая жизнь, подаваемая человеку в таин­стве крещения, и чем отличается она от жизни, которою живет человек, не получивший благодати этого таинства?

«Крещение, — говорит об этом епископ Феофан Затворник, — дает нам то, чего ничто другое на земле, кроме него, дать нам не может. Оно сочетает и срастворяет с естеством нашим Божественную благодать, так что из купели крещения человек выходит таким, каким выходит из мастерской какое-либо изделие, например, колокольчик, в коем к меди прилито серебро. Подобный ему медный колокольчик без серебра на вид таков же, как и этот с серебром, но состав их разный, разный у них звук, разная честь и цена. Так разнится человек крещеный от некреще­ного. Разность сию составляет то, что с крещеным соединяется благо­дать Святого Духа, так как крещаемый водою крестится вместе с тем и Духом Святым. На вид он такой же человек, как и некрещеный, а на деле в составе своем они разные, и очень. Так, во святом крещении к естественному составу нашему прилагается еще новая стихия сверхъ­естественная и остается в нас сокрытою и сокровенно действующею».

Таким образом, новая жизнь, начинающаяся в таинстве крещения, есть благодатная богочеловеческая жизнь, в которой к естеству нашему примешивается сверхъестественная стихия благодати, сочетавающая человека со Христом или, как говорит св. апостол Павел, облекающая его во Христа. «Все вы сынове Божии есте верою о Христе Иисусе. Елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3, 26—27). Те­перь уже не сам человек живет, но живет в нем Христос, святой и пра­ведный, соделывающий и человека святым и праведным.

При этом не следует думать, что в крещении Христос, облекая чело­века в Себя, оставляет его попрежнему отделенным от других людей. Напротив, облекаясь во Христа через крещение, человек входит в Его святое Тело вместе со всеми другими людьми, также вошедшими в Тело Христово, и все они вместе составляют Христову Церковь. Так крещение, поскольку оно есть «облечение во Христа», есть в то же время и вхо­ждение в Церковь, а само это таинство, как уже было сказано, есть дверь в Церковь. Только как члену Церкви человеку становится доступ­ной благодать Божия, и потому крещение открывает ему путь ко всем, другим таинствам.

Благодатной жизни, для которой человек рождается в таинстве Кре­щения, противостоит другая жизнь, от которой он должен отречься, под­ходя к этому таинству. «Исповедую едино крещение во оставление гре­хов», — читаем мы в Символе веры. Это значит, что основным призна­ком той жизни, от которой человек отказывается при крещении, являет­ся грех. Жизнь вне Церкви, вне Христа, вне благодати Божией есть неиз­бежно жизнь во грехе. Учение о противоположности царства благодати и царства греха, Церкви и мира является одним из важнейших элементов христианского вероучения.

В последней беседе Своей с учениками Господь Иисус Христос, рас­крывая им тайны Царства Божия, сказал: «Сия заповедаю вам, да лю­бите друг друга. Аще мир вас ненавидит; ведите, яко Мене прежде вас возненавиде. Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы. Яко же от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир» (Ин. 15, 17—19). Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, любимый ученик Спасителя, в своем послании развивает мысль, заключенную в словах Господа. «Не любите мира, — говорит он, — ни яже в мире, аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем. Яко все, еже в мире, по­хоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит, и похоть его, а творяй волю Божию пребывает во веки» (1 Ин. 2, 15—17). Эту характеристику мира в его противоположности Церкви как бы продолжает один из величайших христианских подвижников преп. Макарий Египетский: «Видимый мир от царей и до нищих весь в смятении, в нестроении, в борьбе, и никто из них не знает этому причины, то есть этого явного зла, привзошедшего вследствие Адамова преступления... Но в самом уме имеющие мир Хри­стов и озарение Христово знают, откуда воздвигается все это».

Грех — имя этого «явного зла», вошедшего в созданный Богом мир, о котором Творец сказал: «яко добро», и превратившего его в мир, ле­жащий во зле.

Мы не будем подробно излагать учение Церкви о грехе, напомним здесь только основные положения этого учения.

1. Грех не является изначальным свойством природы человека, ни, тем более, абсолютным началом, противоположным Богу. Все, созданное Богом, первоначально было «добро зело», а в высшее из Своих творе­ний— в человека — Господь сверх того вложил еще Свой образ. «И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его» (Быт. 1, 27). Святые отцы, толкователи Священного Писания, обращают внимание на то, что, возжелав создать человека по Своему образу и подобию, Бог со­здает его только по образу Своему (Быт. 1, 27), подобие же Божие, по толкованию отцов, должен был изобразить сам человек в процессе своего духовного роста, состоявшего в исполнении воли Божией и Его заповедей. Но не удержался человек на путях Божиих, послушался голоса «лжеца искони диавола» и преступил заповедь Божию, вкусив от плода запрещенного древа. И по неложному слову Божию, в тот же день он умер для Бога и стал рабом греха с конечною участью — вечной поги­белью. Его природа, пребывавшая дотоле в стройной гармонии, рас­строилась, исказилась, и человек оказался уже неспособным жить для Бога. Даже добрые дела падшего человека заражены ядом греха: тще­славием, гордостью, исканием своей выгоды и т. д. Грех проник во всю природу человека и стал неотделим от нее. «Пища, зараженная ядом, — говорит епископ Игнатий Брянчанинов, — сама, по справедливости, на­зывается ядом. Столь велико падение человека, столь сильно его тление, что для жизни в Боге он должен умереть для прежней жизни и родиться вновь».

2. Грех, будучи в первую очередь нарушением заповеди Божией, то есть категорией нравственного порядка, должен вместе с тем рассматри­ваться и как категория онтологическая. С этой точки зрения он является нарушением Божественного миропорядка, превратившим созданный Богом мир в мир, лежащий во зле. «Единем человеком грех в мир вниде, и грехом — смерть» (Рим. 5, 12), — говорит св. апостол Павел. Это озна­чает, что грех первого человека был не только его личным грехом перед Богом, но, поскольку он извратил самую природу человека, оНустановит­ся общим уделом всего потомства Адама, первородным грехом, в котором отныне рождается человек и который препятствует ему войти в Царствие Божие. «В беззакониях зачат есмь и во гресех роди мя мати моя», — говорит св. псалмопевец Давид (Псал. 50, 7).

Более того, если грех есть в первую очередь смерть и тление челове­ческой души, то за этой первой смертью последовала и вторая смерть — смерть тела. Через 900 лет после грехопадения умер Адам, а тело его возвратилось в землю, «из нея же взят бысть». С этого времени закон смерти стал всеобщим законом физического мира. Другими словами, гре­хопадение человека имело своим последствием не только появление первородного греха, но также и извращения гармонического строя всей вселенской жизни. Через человека вся тварь покорилась суете и подчи­нилась рабству тления и смерти.

3. Если грехопадение человека было актом его свободного выбора, то не следует забывать, что не человек был первым из творений Божиих, употребившим во зло данную ему свободу. Грехопадению человека пред­шествовало падение с неба возгордившихся и восставших против своего Творца ангелов, сделавшихся с этого времени «духами злобы поднебес­ной». Самое нарушение человеком заповеди Божией было подчинением его воли воле диавола, который, «сосуд змия употребив» и предложив человеку «ложное обожение», на самом деле привел к разрушению его союза с Богом. Нарушив заповедь Божию, человек сделался рабом и «оброчником» диавола, который отныне становится «князем мира сего».

Тройное рабство греху, смерти и диаволу, которому подчинился Адам и весь род Адамов, не могло быть разрушено усилиями человека. Своими силами он не может освободиться от этого рабства — родиться для новой жизни. Но, с другой стороны, освобождение человека не мо­жет придти и извне, не может быть навязано ему помимо его воли. Как сам он добровольно подчинился греху, так же свободно должен он и вер­нуться к Богу, чтобы сохранить дарованный ему образ Божий и пойти по пути восхождения «яже по подобию», по пути богоуподобления. Та­кова антиномия свободы человека, живущего в мире греха и смерти. Кажется, что нет выхода из этого рабства, и человек в отчаянии воскли­цает: «Кто избавит меня от сего тела смерти?!»

Всякая попытка освобождения от власти греха, смерти и диавола си­лами самого человека заранее обречена на неудачу. Но «невозможное человеку, возможно Богу», потому что нет пределов Божественной любви, потому что «Бог любы есть» (1 Ин. 4, 8). Еще в раю, тотчас по грехо­падении первых людей, прозвучал полный любви голос Божий, предска­завший, что «семя жены сотрет главу змия» (Быт. 3, 15).

И совершилась великая и несказанная тайна искупления человеческого рода.

Господь Иисус Христос Своей искупительной жертвой освободил че­ловека от рабства греху, смерти и диаволу и открыл перед ним врата Царства Небесного. Теперь каждый человек может усвоить себе искупи­тельную жертву Христа и войти в Царство Божие. Это усвоение челове­ком плодов крестной смерти и воскресения Христова совершается в таин­стве крещения. Крещение, как и все другие таинства, установлено Самим Спасите­лем. Более того, можно сказать, что Христос не только установил это таинство, но был первым Совершителем его, и доныне совершает его Сам руками священнослужителей.

Блаженный Симеон Солунский в своем «Разговоре о священнодей­ствиях и таинствах церковных» говорит, что «Спаситель на Себе Самом совершил таинства. И, во-первых, крещение, первый из Его духовных даров. Он Сам первый крестился от Иоанна во Иордане, не как имевший в том нужду, — какую мог иметь в сем нужду Он, единый чистый, — но ради нас, чтобы мы очистились и смыли скверны нечистого зачатия и прародительского греха, и чтобы созданные вначале из персти, то есть из земли и воды, мы в воде, погружаясь перстным телом, Духом возро­дились по душе и отделались новым и безгрешным человеком».

Крещением Спасителя «вод освящается естество» и через это водная стихия становится способной не только к омытию плотской скверны, но и к очищению человека от греха.

Если, таким образом, еще до Своих крестных страданий и смерти Господь, крестившись во Иордане, показал нам образ таинства креще­ния, то установлено это таинство как обязательное для всех желающих войти в Церковь, было только после воскресения Спасителя. Явившись апостолам, собравшимся по Его повелению в Гали­лее, Господь торжественно сказал им: «Дадеея Мне всяка власть на небеси и на земли. Шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам; и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28, 18—21). «Иже веру имет и крестится, спасен будет, а иже не имет веры, осужден будет» (Мрк. 16, 16). Этим завещанием Господа и было установлено крещение, как первое из церковных таинств. Во испол­нение этого завета Спасителя апостолы, как только в день Пятидесят­ницы «облеклись силою свыше», стали совершать таинство крещения, очищать и возрождать в нем уверовавших благодатию Святого Духа. «Покайтеся, — сказал апостол Петр иудеям, слушавшим его проповедь в день Пятидесятницы, — и да крестится кийждо от вас во имя Иисуса Христа во оставление грехов, и приимите дар Святаго Духа» (Деян. 2, 38).

В этот день уверовало и присоединилось к Церкви свыше трех тысяч человек, и все они были крещены апостолами.

Здесь уместно упомянуть о том, что установленное Иисусом Христом таинство крещения коренным образом отличалось как от «крещения Иоаннова», так и от того крещения, которое совершали ученики Спаси­теля в дни Его земной жизни (Ин. 4, 1—2).

Крещение Иоанново, хотя оно и было «с небесе (Мр. 11, 30), было только прообразом крещения Христова.

В противоположность этому христианское крещение есть погружение в смерть Христову и приобщение к плодам Его искупительной жертвы - как об этом свидетельствует св. апостол Павел: «Или не разумеете» яко елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся. Спогребохся убо Ему крещением в смерть, да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем. Аще бо сообразни быхом подобно смерти Его, то и воскресения будем» (Римл. 6, 3—5).

Связь этого таинства с крестом, то есть с искупительным подвигом Христа Спасителя, хорошо выражена русским наименованием таинства Крещением.

Рассмотрим теперь те условия, при которых человек может восприять благодать таинства крещения и воспользоваться его плодами.

Таких условий три, и все они или прямо находятся в словах Спасителя, которыми установлено таинство крещения, или же непосредственно вытекают из этих слов:

1) крещению должны предшествовать проповедь Евангелия Царства Божия и научение истинам веры;

2) крещению должно предшествовать определенное нравственное состояние человека:

обращение ко Христу, вера в Него, покаяние в своих грехах и твердая решимость отречься от сатаны и всех дел его, и всех ангел его, и всего служения его и всея гордыни его», и вступить в завет с Господом Иису- сом Христом;

3) крещение должно быть совершено по определенной форме, а именно через троекратное погружение крещаемого в воду с произнесением слов: «Крещается раб Божий (имя рек) во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа». Рассмотрим каждое из этих условий в отдельности.

Необходимость проповеди и научения истинам веры вытекает из слов апостола Павла: «Вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10, 12). Это значит, что вера, которая, как мы уже говорили, является необходимым предварительным условием крещения, может родиться в человеке лишь в результате проповеди слова Божия и в пер­вую очередь благовествования о пришествии в мир Спасителя, Его крестной смерти и воскресении. Проповедь эта была и остается обязанностью Церкви, по преимуществу в лице ее священнослужителей. Без этого невозможен рост Церкви через присоединение к ней новых членов в таинстве крещения.

Нравственно-психологические условия, необходимые для принятия крещения, заключаются прежде всего в свободном произволении чело­века, приступающего к крещению. Свободное преступление. Адамово передавалось его потомкам естественно и принудительно, как первород­ный грех. Христос, свободно восприявший человеческое естество и пре­терпевший за нас «вольную страсть», хочет, чтобы и каждый из нас свободно принял предлагаемую ему вечную жизнь. Каждый человек индивидуально должен уверовать во Христа, придти к Нему, покаяться в своих грехах и вступить с Ним в личный завет. Без этого он не может войти в Церковь Христову. Крещению предшествует научение вере, и Церковь это всегда признавала, установив особый чин «оглашенных», то есть готовящихся к крещению через посредство научения вере, поста, молитвы и покаяния в совершенных до крещения грехах.

Процесс зарождения в человеческой душе веры во Христа есть один из самых таинственных процессов нашей душевной жизни и протекает он у разных людей по-разному в зависимости от их индивидуальности, среды, в которой они живут, и жизненных обстоятельств. У одних обра­щение ко Христу носит характер длительного процесса, у других оно совершается внезапно, в форме как бы некоторого озарения, при кото­ром человек живо ощущает новый, Божественный порядок жизни в его противоположности греховному строю жизни, которому он до сих пор подчинялся. Общим для всех случаев является одно: пробуждение че­ловека от греховного сна и обращение его к вере в Иисуса Христа не может совершиться, если сердца человека не коснется благодать Божия. Когда апостол Петр впервые назвал Иисуса «Христом, Сыном Бога, Живаго», Господь, отвечая ему, сказал:«Блажен еси Симоне вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец Мой, иже на небесех» (Мф. 16, 16—17). Этот благодатный, можно даже сказать богооткровенный, харак­тер веры во Христа неоднократно подчеркивается в Священном Писании: «Никто же может рещи Господа Иисуса (то есть назвать Иисуса Госпо­дом), точию Духом Святым» (1 Кор. 12, 3;).

История Церкви, да и современная христианская жизнь, знает много примеров такого ощутительного действия благодати Божией на душу че­ловека, приводящей его к вере во Христа. Бывали случаи, когда Господь, Сам во сне или наяву являлся человеку. Разными путями касается благодать Божия души человека, но всегда при таком благодатном возбуждении «совершается мгновенное разорение в сознании всего установившегося там порядка греховной жиз­ни и раскрытие перед ним иного, лучшего, Божественного порядка, единого истинного и ублажающего». На это благодатное воздействие человек должен ответить свободным избранием открывшегося ему Божественного порядка жизни. Естественным следствием этого должно быть видение человеком своих грехов, покаяние в них и твердая решимость оставить их и отныне неуклонно следовать по пути Правды и Любви.

Студент КДС
Кирилл Павлов